Архив

Изучением естественных пещер занимается наука спелеология; исследование же искусственных полостей ведут спелестологи. Профессиональные исследователи пещер предпочитают называть эту деятельность “спелеистикой”, а любители – “спелестологией”. Первое наименование предложено Г. М. Гаприндашвили в 1978 г. [5], второе же явно моложе. Происхождение термина не выяснено (предположительно он тоже из Грузии). Несмотря на неясность этимологии, он получил широкое распространение. Отношение к термину “спелестология” неоднозначно: от умеренно негативного [5] до ярко выпаженного позитивного [9].

Г. М. Гаприндашвили определил спелеистику как науку о заброшенных искусственных полостях, представляющих исторический интерес. Такой подход представляется односторонним (именно поэтому некоторые исследователи воспринимают спелеистику только как раздел археологии, касающийся раскопок в пещерах). Разделение объектов изучения на “интересные” и “неинтересные” с позиций одной науки некорректно: “неинтересные” в историческом отношении полости могут представлять геологический или биологический интерес, быть востребованными для хозяйственных нужд либо представлять угрозу для застройки. Интерес к фактам новейшей истории конъюнктурен: например, во времена СССР считался “неинтересным” недостроенный тоннель на остров Сахалин, но впоследствии отношение к нему резко изменилось.

Авторы определяют спелестологию как науку об искусственных пещерах и подземных архитектурных сооружениях, находящихся вне стадии их сооружения и эксплуатации по прямому назначению. Подземное архитектурное сооружение понимается как полость, созданная человеком с целью получения свободного подземного объема для временного или постоянного пребывания в нем человека, в отличие от горной выработки, полость которой получена как побочный эффект при добыче полезных ископаемых. Пещера – полость в литосфере, доступная для посещения человеком, обладающая естественным статическим равновесием с геологической средой и протяженностью, превышающей наибольшее линейное измерение входного отверстия (пещера – принципиально динамичный объект, а ее статичность понимается как постоянство объекта в историческом времени). Искусственная пещера – пещера, образовавшаяся в результате деятельности человека. Подземные архитектурные сооружения имеют сплошную обделку и обладают искусственным равновесием с геологической средой. Искусственные пещеры и подземные архитектурные сооружения – два пересекающихся множества, т. е. существует класс объектов, являющихся одновременно и тем, и другим [4]. Украинские исследователи ввели понятие полупещеры – подземного архитектурного сооружения, образовавшегося в результате засыпки несущей конструкции грунтом, построенной на поверхности или в котловане. Обычно таким способом строились фортификационные сооружения (Крест в Киеве), подземные ходы в усадьбах (в с. Троицкое Калужской области) и коммуникации (частично Мытищенский водовод в Москве).

Спелестология как наука сформировалась в ХХ в.

Первый период становления спелестологии (1900-1930 гг.) связан с именем И. Я. Стеллецкого, который несомненно явился ее основоположником (хотя сам называл себя спелеологом). Это был яркий исследователь, историк, археолог, сочетавший уникальную эрудицию, необычайную интуицию и энергию исследователя. Работы Стеллецкого и его коллег из комиссии “Старая Москва” и Общества по исследованию памятников древности, изучавших подземную Москву, искусственные подземелья Украины, Кавказа, Северо-Западной Руси, имеют важнейшее значение для науки. Это был единственный ученый, допущенный в Кремль, где он производил раскопки подземных ходов в поисках “Библиотеки Ивана Грозного”. Многочисленные научные противники обвиняли Стеллецкого в фантазировании, чему немало способствовала цензура, вычеркивавшая из его публикаций правдоподобные утверждения. Многие идеи Стеллецкого подтвердились уже после его смерти [15].

Расцвет деятельности Стеллецкого совпал со временем развития пролетарского туризма в 20-х гг. Его многочисленные публикации о подмосковных каменоломнях породили лозунг “Все в пещеры!”, началась топографическая съемка искусственных выработок. В этих работах принимали активное участие ученики и последователи Стеллецкого, возникла первая школа советских спелестологов. В освоении подземного пространства участвовали студенты Московского геологоразведочного института. На Украине подземные сооружения активно изучали историки А. Л. Бертье-Делагард, В. Б. Антонович, В. К. Гульдман, Е. Сецинский.

С середины 30-х гг. политическая ситуация стала чрезвычайно неблагоприятной для подземных исследований, а в 40-х гг. с болезнью и смертью Стеллецкого начался период застоя.

Второй период становления спелестологии (1940-1950-е гг.) характерен тем, что специальные исследования не проводилось. В июле 1941 гг. срочно созданной группой ученых были проведены работы по картированию пещер и каменоломен для использования их в военных целях (нашими войсками и партизанами), в частности в Одессе и в Крыму [10]. После войны имела место практика уничтожения бесхозных каменоломен. В этот период научные исследования искусственных подземелий производились специалистами довольно бессистемно в интересах разных наук: геологии (А. Е. Ферсман, Б. Н. Наследов, В. А. Обручев и др.), археологии и истории горного дела (О. Н. Бадер, С. С. Черников, М. Е. Массон, Б. А. Литвинский, В. Т. Сургай и др.), медицины, биологии и пр. Тем не менее и в это время существовали немногочисленные группы “диких” спелестологов. Одним из их руководителей являлся Б. Беклешов. После войны он организовал кружок школьников, занимавшихся изучением карстовых явлений в долине р. Пахры, топосъемкой каменоломен. Походы под землю переросли в деятельность научной экспедиции при СОПСе АН СССР.

Третий период в развитии спелестологии (1960-1990-е гг.). В эти годы появились специалисты, в рамках своих областей знания занимающиеся преимущественно искусственными подземными объектами. В 50-е гг. возобновила исследования искусственных пещер в рамках отдельного научного направления грузинская научная школа (Г. Гаприндашвили, К. Мелитаури, Н. Чубинашвили, Л. Мирианошвили, Т. Саникидзе, Н. Бахтадзе и др.). В археологии в этом отношении представляют интерес исследования древних рудников (Е. Н. Черных, М. А. Бубнов, Н. Н. Гурин, Я. И. Сунчугашев); в истории архитектуры – следует отметить В. И. Плужникова и В. М. Слукина, которые ввели понятие подземного архитектурного сооружения (терратектуры). Возникла сильная киевская научная школа спелеоархеологов (Е. А. Воронцова, М. М. Стрихарь, Т. А. Бобровский), известны крымские исследователи пещерных городов (Ю. М. Могаричев, А. Г. Герцен) и спелеархеологи Молдавии (Г. Постикэ, Е. Бызгу). В Москве действует коммерческое предприятие “Фром”, специализирующееся на изучении (в частности, геофизическими методами) заброшенных подземных объектов.

С начала 60-х гг. стали возникать самодеятельные группы, занимавшиеся изучением искусственных подземелий на фоне массового неорганизованного посещения пригородных каменоломен. Первой из них была московская Группа краеведов-спелеологов (ГКС). Ее создатель и бессменный руководитель, журналист и популяризатор науки И. Ю. Прокофьев, избрал для себя историческую направленность в изучении подземных полостей. За 30 лет в ГКС были воспитано несколько поколений спелестологов.

С 60-х гг. огромную работу по изучению одесских катакомб, керченских каменоломен и других объектов проводит клуб “Поиск” (Одесса).

В 70-80-е гг. исследования пещерных городов в Приаралье вели экспедиции под руководством И. В. Черныша (ныне живет в Московской области). Из менее известных московских групп можно упомянуть “Парабеллум” (70-80-е гг.) и “Летучую Мышь” (с 70-х гг.), занимавшиеся, в основном, вскрытием каменоломен в Подмосковье, а также “Каменный Цветок” (конец 70-х – начало 80-х гг., руководитель А. В. Вятчин), основной деятельностью которого была топосъемка каменоломен (группой отснято около 50 км ходов в наиболее крупных полостях Московской и Тверской областей). В других городах спелестологические исследования вели ЛСП (Санкт-Петербург, 80-90-е гг.) и ВСС (Воронеж, 60-80-е гг.). Следует упомянуть также об одиночных исследователях, не входивших ни в какие организации, но тем не менее внесших огромный вклад в спелестологию. Например, А. А. Парфенов, маркшейдер по профессии, с 1981 г. занимается топосъемкой искусственных полостей; им лично отснято более 45 км каменоломен. Однако механизма хранения информации, координации и обмена опытом среди спелестологов в это время фактически не было.

С середины 1990-х гг. в среде спелестологов-любителей проявился интерес к консолидации. Образовалась московская организация РОСС, проведшая в 1997 г. Первую Всероссийскую (фактически международную) спелестологическую конференцию в г. Старице. К сожалению, в дальнейшем РОСС практически прекратил свою деятельность. На конференции представители регионов проявили желание объединиться и впоследствии было учреждено Русское общество спелестологических исследований (РОСИ). Стали проводиться межрегиональные поисковые экспедиции. Это напоминает ситуацию конца 50-х гг. в спелеологии, когда возникновение массового интереса к карстовым пещерам и практики их посещения привело к взрывному развитию спелеологии как науки. Если эта тенденция сохранится, то можно будет считать, что мы вступили в четвертый этап развития спелестологии, связанный с преодолением раздробленности в среде спелестологов, налаживанием взаимодействия со специалистами-профессионалами и зарубежными организациями аналогичной направленности, выработкой специфических методик изучения искусственных пещер и подземных архитектурных сооружениях, созданием общего информационного пространства. Значительные надежды в достижении этих целей возлагаются на новые информационные технологии.

Несмотря на довольно продолжительную историю, спелестология как наука находится в стадии накопления фактических данных. Многие регионы до сих пор не обследованы даже поверхностно. Задачи, требующие специфических методик, все еще не сформированы. Исследование искусственных подземелий обеспечивается комплексом методик Илюхина-Дублянского [6], разработанным для аналогичного этапа развития спелеологии. Основные особенности спелестологических методик лежат в сфере поисков объектов исследований. Весьма велико значение исторических и архивных поисков [11]. Поисковые признаки искусственных полостей (формы рельефа, свидетельствующие о наличии полости) совершенно отличны от признаков естественных полостей. Проникновение в полость и ее прохождение чаще связаны с раскопками; методика поисков продолжений также иная. Большое значение имеет установление технологического процесса разработки, что в ряде случаев позволяет датировать объект и моделировать его конфигурацию, повышая вероятность успеха при поиске продолжений [2].

Наиболее актуальными задачами спелестологии на данном этапе представляются следующие: поиск и сбор архивных и исторических материалов о расположении объектов исследований; разработка методик поиска, вскрытия и исследования объектов; накопление данных (в результате экспедиционной деятельности) об искусственных полостях; создание системы хранения и распространения спелестологической информации; разработка спелестологического районирования.

Последняя задача обусловлена необходимостью типизации и классификации искусственных полостей, а также выявлением закономерностей их распространения. Авторами разработана схема спелестологического районирования территории СНГ и стран Балтии, основанная на шестиуровневой иерархической классификации искусственных пещер, пригодная для использования и на других территориях [4]. Для России наиболее типичны каменоломни, рудничные выработки, культовые подземелья (пещерные храмы и монастыри) и фортификационные подземелья (тайники, мины, слухи и т.п.). Оригинальным российским типом объектов являются усадебные подземные ходы.

Большая часть территории Российской Федерации относится к Восточно-Славянской спелестологической стране, в пределах которой располагаются 10 спелестологических провинций (СпП); 2 провинции РФ находятся в пределах Переднеазиатской и Западноевропейской спелестологических стран.

Приведем краткую характеристику территории России по расположенным в ее пределах спелестологическим провинциям. Их крупнейшие искусственные пещеры охарактеризованы в таблице.

1. Среднерусская СпП занимает центральные области России. Здесь была широко развита подземная добыча белого камня (известняка), которая велась на протяжении многих веков по берегам рек Оки, Волги, Москвы, Осетра, Пахры и других; начало разработок относится к XIV в. Наиболее крупными из известных каменоломен являются Бяковская на р. Осетр, отличающаяся исключительной протяженностью, и Сьяновская на р. Пахра. Последняя, также как каменоломни Девятовская и Курья-Тавровая (рис. 1), отличается большим углублением штолен в массив. Большой интерес представляют каменоломни Старицкого района Тверской области, протянувшиеся по обеим берегам Волги на 60 километров.

Значительных рудных разработок в этом регионе не производилось. Дудками добывали железную руду, предпринимались попытки добычи фосфоритов подземным способом. По-видимому, полостей после этих рудников не сохранились. Многочисленны старые угольные шахты Подмосковного бассейна, но их исследование проблематично. Известна также подземная добыча песчаника и глин.

Культовых подземелий известно немного, и, как правило, они являются частью монастырского комплекса. Наиболее известны Араповские пещеры в Тульской области, пещера Берлюка в Черниговский области; уникальная подземная тюрьма XVII в. находится при Пощуповском Иоанно-Богословском Монастыре.

Многочисленны сообщения о фортификационных подземных ходах, бывших штатной принадлежностью укрепленных городов и монастырей Руси. К сожалению, они находились в активной городской среде и практически все уничтожены в ходе реконструкции укреплений, либо при последующей перестройке городов. Известны усадебные подземные ходы, например, изучавшийся И. Ю. Прокофьевым ход в Вороново Московской области.

Несмотря на достаточно длительную историю исследований, изученность этой провинции довольно слабая. Так, по нашим оценкам, известно менее 10% от общего числа подземных каменоломен. Актуальность изучения последних возрастает также в связи с усилившейся в последнее время застройкой участков над ними. Так, г. Подольск стоит над многокилометровыми выработками каменоломен, и проблемы в связи с этим уже возникали.

2. Северорусская СпП. Регион является одним из центров подземного строительства на Руси. В X-XV вв. здесь строились хорошо укрепленные каменные крепости с развитой сетью секретных подземных фортификационных сооружений; они известны во многих старинных городах [13].

С XV в. известны культовые пещерные сооружения Псково-Печерского монастыря. Есть монастырские пещеры и в Ленинградской, Новгородской, Вологодской, Архангельской областях. Мощным толчком для развития терратектуры было основание Санкт-Петербурга. Группой ЛСП исследованы военные подземные ходы в Шуваловском парке (Санкт-Петербург), усадебные – в г. Всеволожске, культовые – на р. Оредеж, Демидовские подземелья в п. Никольское [8, 9]. В XVIII в. был построен Таицкий водовод с длиной подземной части около 6,5 км [17]. К северу от Санкт-Петербурга, вплоть до Кольского полуострова, имеются военные подземелья, высеченные в граните: от крепостного хода Иогана де-Порте (XVI в.) в г. Выборге до подземных сооружений линии Маннергейма и прифронтовых бункеров времен второй мировой войны. В XIX в. южнее и восточнее Санкт-Петербурга в больших каменоломнях разрабатывались песчаник и известняк [8, 9]. В районе г. Сланцы есть частично отработанные шахты по добыче горючего сланца; в Карелии и на Кольском полуострове – большое количество заброшенных рудников, известнейший из которых – Воицкий (XVIII в.). В целом провинция изучена слабо.

3. Верхнеповолжская СпП. Подземное строительство в крепостях этого региона производилось в основном под влиянием псковско-новгородской традиции подземного зодчества. Согласно документам XVI в. в них существовали фортификационные подземелья; некоторые из них были впоследствии найдены. В XVI в. Иван Грозный взял Казань, взорвав подземный тайник-водозабор с частью стены [13]. Широко практиковалось сооружение монастырей с пещерами. Только в районе Нижнего Новгорода таких монастырей было несколько. Известны монастырские пещеры в г. Сарове. Большое развитие получила добыча камня в подземных каменоломнях. Крупные каменоломни известняка, песчаника и мергеля разрабатывались с XVII в. на р. Вятке. Вероятно, в то же время началась выработка жерновов в Нолькинских каменоломнях в Марий Эл, происходившая архаическим огневым способом [1]. В XIX-ХХ вв. промышленно добывался подземным способом гипс. В Нижегородской области дудками добывались железные руды. Провинция мало изучена.

4. Нижнеповолжская СпП. Подземные сооружения на этой территории строились под влиянием московской традиции. В центре г. Пензы открыта сложная система подземных ходов. Известны подземные сооружения и в других городах. В Самаре имеются бункеры, построенные в годы второй мировой войны; исключительное развитие в городе получили техногенно-карстовые полости [12]. В провинции широко развиты культовые пещеры, заложенные преимущественно в глинистых грунтах. Наиболее крупной из них является Троицко-Сканов Монастырь в Пензенской области, имеющий три этажа, достигающих 670 м длины. Частично подземные храмы относились к официальной Русской Церкви, но множество их принадлежало староверам, скрывавшимся под землей от притеснений. Наиболее крупный староверческий центр существовал с XVII в. и размещался в пещерах и шахтах в верховьях рек Большой и Малый Иргиз (Саратовская область). В Самарской области изучены уникальные серные рудники XVIII в. С XIX в. под Самарой начинается подземная добыча известняка, в результате которой по обеим берегам Волги образовались большие системы штолен. С XIX в. в штольнях проводилась широкомасштабная добыча горючих сланцев и битумов [12]. Провинция в отдельных областях изучена средне, а в некоторых совершенно не исследовалась.

5. Уральская СпП. Провинция исключительно насыщена разнообразнейшими горными выработками. Подземная добыча рудных полезных ископаемых в широких масштабах началась уже за тысячи лет до н. э. Каргалинские рудники в IV-II тыс. до н. э. являлись крупнейшим центром добычи меди в Евразии; вторично они разрабатывались в XVIII-XX вв. [18]. Наибольшее развитие горные работы на Урале получили с XVIII в. Выработки старых рудников находятся ныне в плохом состоянии, а во многих местах уничтожены последующими карьерными разработками. Сейчас входы в старые горные выработки систематически уничтожаются под предлогом того, что их посещение опасно. В итоге приходится приостанавливать городское строительство (Пермь, Березовский), чтобы заново изучить системы заброшенных выработок. Подземных каменоломен на Урале известно немного. С XVIII в. шахтами добывались глины и каменная соль.

С XVII в. здесь строятся остроги с подземными ходами-тайниками. Пыскорский монастырь (Пермская область) имел подземные сооружения катакомбного типа. В XVIII в. на Урале возникли заводы-крепости, для которых характерны развитые системы подземных ходов. Известна Соликамская подземная система ходов, имевшая первоначально оборонительное назначение, а позднее – функции скрытой сети сообщения (рис. 2).

Много легенд связано с Невьянской подземной системой, существование которой подтверждено геофизическими исследованиями (рис. 3). Подобные системы имеются и в других городах [14]. Провинция изучена недостаточно. В 60-е гг. активно изучались пермские медные рудники. В последнее время одесскими исследователями проводятся разведки на Каргалинских рудниках.